Solar wind – Солнечный ветер. Протуберанцы - Ким Барссерг

– Здравствуй Сева! – поздоровалась со мной Ладжзу, – а ты, я смотрю, человек слова – обещал прийти, вот и пришел.

– Да, я не просто человек слова, я его хозяин: захотел – дал, захотел – взял.

Мы посмеялись, и я расположился за столом с приятной мне, на сегодняшний вечер, компанией.

– Знакомься, Сева, – сказал мне Вениаминов, – это Лена, работает в госпитале в Секешфехерваре, а это её подруги медсестры – Надя и Марина. Они, женщины свободные, не обремененные погонами, поэтому могут позволить себе ходить куда хотят и когда хотят. У них даже есть подруги в венгерских семьях.

– Сева, военный, служу здесь, – поздоровался я с Леной, Надей и Мариной.

На столе хаотично стояло: тарелки с сосисками «Дебрецене», хорошее пиво и изысканное вино «Оран Бык», радующее око, на краю стола лежала открытая пачка сигарет «Фечке».

Я взял свой стул, вставил его между Ладжзой и Лёхой, попросив последнего немного подвинуться. Получилось так, что я расположился в аккурат между Вениаминовым и Ладжзой. В это время к нашему столику подошёл Имрус с бутылкой вина «Старый замок».

– Друзья, – сказал я, оторвавшись от стула, – хочу представить вам моего друга и капитана венгерской армии Имруса Добоша. Его имя по-венгерски означает «ударник в работе», прошу любить и жаловать.

– Здравствуйте, – поздоровался со всеми Имрус.

– «Jó napot kívánok!»24 ответил ему по-венгерски Лёха и протянул руку для приветствия.

Лёха у нас слыл знатоком венгерского языка, так как прослужил в Венгрии почти пять лет. Имрус пожал всем офицерам руки, поставив бутылку белого вина на стол и, воспользовавшись моим советом, взял стул возле свободного соседнего столика и подсел к нам. Вениаминов завладел инициативой проведения международной встречи, взявший протокол под свой контроль: он был славный малый, завсегдатай баров и ресторанов и, прекрасный тамада.

– Дорогие друзья, – начал Лёха, – я хочу поднять бокал за дружбу доблестных советских вооруженных сил с доблестным венгерскими вооруженными силами, в лице нашего офицерского сословия, а также выпить за прекрасных дам – Ладжзу, Елену, Надежду и Марию. И по этому поводу хочу сказать тост:

– Наше життя – довга дорога, брати! – начал свой тост Лёха, перейдя на украинский язык.

– Коли ти молодий, вона здається нескінченною, а ти живеш з відчуттям, що у тебе все попереду і що у твоєму розпорядженні багато часу, так багато, що навіть не знаєш, як його використовувати і чим заповнити. – Лёха окинул взглядом всех присутствующих и продолжил:

– На схилі життя, коли велика частина цієї дороги вже пройдена, ти озираєшся назад і бачиш, що роки пролетіли як одна мить. Усвідомлюєш, що часу у тебе було не так вже й багато, а залишилося зовсім мало. – Лёха сделал паузу, поднял над головой бокал с вином и, громкогласно закончил:

– Так вип'ємо ж друзі мої за те, щоб наше життя, віднімаючи молодість тіла, повертала молодість душі!25

Все присутствующие за столом, и те, которые поняли, и те, которые не поняли тост Алексея, захлопали в ладоши. Встав и подняв бокалы, начали «чокатися келихами», как говорят в Украине, со словами «Az egészségre!»26.

Сидящие за столом дамы увлеклись Имрусом и наперебой задавали ему каверзные различные вопросы: Лену интересовало, где он работает, Надю интересовали его увлечения, а Марина выспрашивала Имруса, – женат ли он и какова его семейная жизнь. Имрус был довольно-таки интересный собеседник. Он рассказал про свою службу в мадьярской армии, где он живет и кто у него жена. Но первый вопрос ему задала, конечно, Марина:

– Имрус, скажи мне, пожалуйста, только честно, а ты в настоящий момент женат, или разведенный? Я вижу у тебя обручальное кольцо не на правой, а на левой руке?

– Марина? Правильно я назвал твоё имя – ты же, Марина? – Обратился к Марине Имрус. – Я женат. У меня жена русская и зовут её Тамара. Она работает в книжном магазине в центре города, вы, наверное, знаете этот магазин. В нём, в основном, продаётся русская литература, кстати, там есть очень интересные книги, которые у вас в Союзе не печатают, запрещают.

– И, какие это книги, – оторвавшись от бокала вина, задала Имрусу вопрос Лена, – какие книги у нас не печатают?

– Я знаю, что в магазине сейчас, Тамара мне говорила, появились новые издания, Высоцкого, – например: одна книга небольшая, там ещё на обложке кассета магнитофонная нарисована, а вторая побольше – сборник его стихов.

– Да я знаю, – встрял в разговор Лёха, – я видел одну из них, ту, на которой кассета на обложке. Вот, жалование получу, и куплю, обязательно – увезу в Союз.

– А еще, какие там есть книги? – разговорилась Надя.

– Там есть интересный трехтомник о Сталине, я его не листал и как он правильно называется, не помню, но у вас, в Союзе, такого точно нет.

– Интересные вещи рассказываешь, – вступил в разговор, молчавший до этого друг Алексея Вениаминова, капитан Анатолий Вершин. – и где же находится сей замечательный книжный мир?

– Вы знаете, где находится улица Вацы? Улица Ваци в Будапеште, это одна из пешеходных зон города.

– Ну, примерно, – ответил Анатолий.

– Её пересекает улица Максима Горького, – продолжил Имрус.

– Да, знаю! – воскликнул Лёха, – прогуливался там не раз.

– Вот, на углу этих двух улиц и находится магазин русской книги, кстати, там не только русские покупают книги, я как-то встречал там и немцев и шведку одну – бабку старую, искала что-то из Достоевского.

– Сева, а ты знаешь, где этот магазин? – спросила меня Ладжзу.

– Знаю, – сказал я, – был там однажды с Ирэн и даже нарвался на какую-то англичанку, которая мне сказала, вернее, упрекнула меня в неграмотности:

– Вы интеллигентный человек и должны знать не только свой родной язык, но еще и пару иностранных, чтобы мочь общаться с другими людьми.

– А, чего это вдруг, она к тебе пристала? – спросил меня Лёха.

– А, вот, пристала, я её о чём-то спросил, думал она русская, а она мне по-английски: «Кто вы, молодой человек?», ну, я решил блеснуть знанием английского языка и ответил ей: «Military engineer builder!»27, на что она мне сказала, что я очень сильно коверкаю её родной язык и мне надо учиться и работать над собой.

– А она в чём-то права, – сказал Имрус, – в Европе просто необходимо знание других языков. Вот мы с Тамарой: у нас общий язык венгерский и русский, она знает английский, я знаю немецкий, непроизвольно учим друг друга. Она меня – английскому, я её – немецкому. Зато как здорово, когда мы смотрим телевизионную программу, если «Super channel»28, Тамара переводит мне с английского, если «ein Satellit»29 – я перевожу, оба довольны. Вот так и живём, скучать не приходится.

– Да, в Европе уже спутниковое телевидение повсеместно, – отметил я, – у меня на крыше дома огромная тарелка смонтирована и каналов телевизионных тьма.

– А что за тарелка? – спросил Лёха.

– Коллективная, не то, чтобы на наш дом, на целый микрорайон вещает. Я с «МузТВ» клипы на видеомагнитофон пишу ежедневно. Привезу в Союз, продам оригиналы или сам буду писать копии на продажу, когда куплю пару видиков. Мало ли что, вдруг уволят с армии, будет чем заниматься.

– Имрус, а что насчёт кольца обручального, почему ты его носишь на левой руке? Или на людях – разведён, а дома, перекинул на правую руку и снова женат? – повторила свой каверзный вопрос Марина.

– Нет, Марина, я не Жигало. В Европе, – сделал многозначительную паузу Имрус, – обручальное кольцо носят со стороны сердца.

Надя с Леной по-детски захлопали в ладошки.

Имрус встал из-за стола, извинился, что не может продолжить беседу, потому, что он человек семейный и его ждет дома жена. Пожал руку всем сидящим за столом мужчинам, мою руку он придержал в своей и сказал:

– Сева, а тебя я жду в гости. Приходи, можешь с братом, мы с женой будем рады.

– Подскажи адрес, Имрус, – спросил его я,

– Адрес простой, запоминай – микрорайон «Сказка», дом 4, корпус 3, квартира 29. Только, позвони по домофону, чтобы я мог тебя впустить. У нас в доме зона безопасности, можешь застрять, мне придется тебя вызволять.

– А что это за зона безопасности?

– Ну, это две входных двери, а между ними коридор метра три. Я должен тебе открыть первую входную дверь, впустить тебя, а когда первая дверь закроется, я должен открыть тебе вторую дверь. А то, поначалу, были случаи – некоторые мои друзья чуть ли не ночевали в этом коридоре, когда уходили от меня. Я дверь одну открою, а они замешкаются, дверь и захлопнется. И вот сидят и не знают, как до меня достучаться, пока, кто-либо из жильцов не выпустит. Ладно, Сева, еще раз спасибо за компанию и до свидания. Надо бойцов в часть отвести.

– Пока, Имрус, привет жене! – попрощался я.

– Viszlát, Imrus,30 – сказала ему Ладжза, – Örültem, hogy találkoztunk!31

Я окинул взором кафе, то бишь, интерьер, с красиво выполненными потолочными квадратами пластика, в углублениях которых располагались точечные светильники по периметру колонн бронзового цвета римского дорического ордера. Слева, с торца помещения, расположился бар, обшитый панелями под темное дерево. Он был выделен в планировке кафе, как отдельное помещение с длинным прямоугольным проемом, за которым располагался бармен, стеклянная витрина с множеством бутылочек в красивых этикетках и хромированный разнос с фужерами и стопками. Перед баром я не увидел крутящихся барных кресел. Видимо, этот бар задуман для того, чтоб подойти, заказать что-либо, и свой заказ забрать с собой, к своему столику. Кафе было выполнено в виде открытой веранды и между колоннами не наблюдалось никаких оконных импостов, а взор приятно ласкал антураж из деревьев и кустарников сада с изумрудной свежестью листьев.